Свыше меры ничего - 18 Июня 2015 - Блог

По мотивам поэмы Овидия «Метаморфозы».

"Мера - есть суть Русской цивилизации", -
Клод Гельвеций, французский философ.

Тот, кто духом не проникнет
В толщу трёх тысячелетий,
К темноте, как крот, привыкнет,
Век живя на белом свете.
И. Гёте.

Афинский Акрополь

I

У царя - у Пандиона
В царстве чинно всё, законно.
Жить бы славно, поживать,
Поле хлебом засевать,
Скот пасти, растить детей –
Знай, живи и богатей.
Да не тут-то дело было:
До того уже постыло,
Что соседний царь Лабдак*,
Ни за что, за просто так,
Стал селенья разорять,
Скот к себе перегонять.
На такого нет закона:
Говорят, с зубов дракона
Его предки проросли.
Ну, понятно, дикари,
Им бы только воевать.
Значит, надо наказать.
«В грозной силушке закон» -
Думал старый Пандион.
«Мне Лабдак во всём вредит,
Я унижен и побит.
Кто поможет мне в беде?
Ведь года уже не те,
А когда б нашёлся злой,
Мне послушный пёс цепной,
С ним избуду я беду,
Только цепь ему найду.
Задрожат мои враги,
И тогда чужой ноги
Мне в Афинах** не видать,
Ну, а я смогу ступать
Где хочу, куда хочу.
Тем же самым отплачу
Всем, кто обижал зазря
Благородного царя».

Долго Пандион гадал,
Благо случай подсказал.
Как-то посетил Афины,
Так, без видимой причины
Фракии*** заморский царь, -
Исключительная тварь.
Сын кровавого Ареса****,
Жадный, злой, к тому ж повеса,
Но вояка - хоть куда.
Только крайняя нужда
Заставляет Пандиона
Пользы для и для резона
В гости гада пригласить,
И давай его хвалить:
- Много слышал, царь Терей,
Славных о тебе речей.
Ум твой, сила – велики.
Как трусливые щенки,
Все враги твои дрожат.
Да, к тому же, ты богат.
А ещё ведь не женат,
Я премного был бы рад
Дочь свою тебе отдать.
Будешь мне любимый зять,
Старости моей отрада,
Прокна тоже будет рада.
Будем мы с тобой, Терей,
Вместе во сто крат сильней.
Не посмеет враг лихой
Нам с тобой грозить бедой.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Лабдак* – фиванский царь.
Афины** - греческий город-государство - полис, где было свои правительство, войско, обычаи и законы.
Фракия*** - историческая обл. на вост. Балканского п-ва, ныне в составе Турции, Греции, Болгарии.
Арес**** – бог войны.

Adolphe William Bouguereau: Прокна и Филомела.

II

Покидает мегарон*
Царь афинский Пандион,
И - в девичью поскорей,
Объявить, что царь Терей
Просит Прокну быть женой.
Нужен зять ему такой.
Там девицы, две сестрицы –
Кроткие, как голубицы.
Во дворце забот не знали.
Пели, шили, вышивали
Для забавы, для души.
Были сестры хороши.

Прокна сладкозвучно пела,
Хохотушка Филомела
На кифаре ей играла
И тихонько подпевала.
Срок пришёл и вот тогда
Посетила их беда.

- Прокна! Ты краса дворца,
Почитаешь ведь отца
И перечить не посмеешь.
Что ты, милая, бледнеешь?
Я пришёл сейчас сказать,
Что решил тебя отдать
Замуж за царя Терея.
Правда, он слывёт злодеем,
Но, душа моя, тебя,
Как жену свою любя,
Будет холить и хранить.
Разве можешь возразить?

- Больно мне, чего таить.
Что могу я возразить?
Не готова быть женой,
Да ещё в стране чужой.
Здесь сестра и вся родня,
Пожалей, отец, меня.
Я Терея не люблю.

- Прокна, я тебя хвалю
За такую прямоту,
Но и ты мою мечту
Без эмоций осознай.
Если хочешь, выбирай:
Честь отца, родных Афин,
Иль позор сплошной один.

Прокна горько зарыдала:
«Хорошо, отец» - сказала.
Бросилась сестре на грудь:
- Филомела, не забудь
О моей несчастной доле.
Подчинюсь отцовской воле,
В чужедальней стороне
Одиноко будет мне.

Ночь прошла, за ней заря,
Розой алою горя,
Известила дня приход.
На простор солёных вод
По владеньям Посейдона**
Вдаль летит от Фалерона***
На фракийском корабле,
Злой покорная судьбе,
Наша Прокна, и печаль
Вместе с ней несётся вдаль.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мегарон* - (греч . megaron, букв. - большой зал), тип древнейшего греческого жилища (3-2-е тыс. до н. э.): прямоугольный зал (иногда разделенный 1-2 продольными рядами столбов) с очагом и входным портиком.
Посейдон** – бог морей.
Фалерон*** — естественная гавань, которая до постройки военной гавани и торгового порта Пирея была единственной якорной стоянкой для Афин.

Статуя Прокны и Итиса работы Алкамена.
Около 425 г. до н. э.

III

Кто сказал, что лечит время?
Тяжко давит душу бремя.
Не прошло, не изболело:
Душу разделив и тело,
Прокне трудно будет жить.
Не помог печаль забыть
Новорожденный сынок.
Он явился точно в срок –
Ровно через десять лун.
Этот маленький шалун
Был единственной наградой,
За страдания наградой.
Годы мчатся, дни считая,
И царевич подрастает.
Минуло ему пять лет.
У царицы сил уж нет
Выносить тоску-разлуку.
Говорит она супругу:
- Я тебе всегда, друг мой,
Верною была женой.
Не хочу тебя обидеть,
Но хотела бы увидеть
Снова дом, отца, сестру.

- Что за прихоть, не к добру?
Итис слишком мал у нас.
Не тумань слезами глаз.
Путь до Аттики не близкий.
Подвергать ребёнка риску?
Иль тебе живётся плохо?

- Без родных мне одиноко.
Если любишь ты меня,
Пригласи хоть на два дня
Филомелу погостить,
И не буду я грустить.

- Если ты скучаешь очень,
Я собрался, между прочим,
По делам туда отплыть,
Филомелу, так и быть,
Приглашу тебя проведать,
Вот и вместе с ней приеду.

Cornelis de Vos (1584–1651)

IV

Прибыл к тестю царь Терей.
Пандион его скорей
Расспросить о Прокне хочет.
Он устал в разлуке очень.
Из девичьей в царский зал
Филомелу он позвал.
Ждут хороших новостей.
И увидел царь Терей
Очи юной Филомелы,
Лани трепетное тело,
Даже рот забыл закрыть.
Так Эрот* успел сразить
Вмиг фракийского царя.
Он, стрелой любви разя,
Бьёт нагадано, нежданно.
Речь Терей повёл туманно,
Но, опомнившись, вложил
Столько слов в неё и сил,
Что с Парнаса Аполлон
Речью был ошеломлён:
- Вот… Приехал… Очень рад.
Плыл я много дней подряд.
Но жене дал обещанье –
С Филомелою свиданье
Им устроить там у нас.
Взор царя тотчас погас:
- Стар я и сентиментален,
И немало опечален:
Филомела для меня
Ярче солнечного дня.
- Не волнуйся, тесть мой милый!
Я глядеть уже не в силах,
Как жена моя страдает:
По отцу, сестре скучает.
Слёзы льёт и днём, и ночью,
Ни даров принять не хочет,
Ни забав, ни ласк моих.
Тесть, не надо дум лихих.
Зевсом я тебе клянусь,
Лишь пройдёт тоска и грусть
У жены, и ты опять
Сможешь дочь поцеловать -
Радость сердца Филомелу.
Доверять мне можешь смело.
Погостит немного дней,
Полечу орла быстрей
До Афин в обратный путь,
Чтобы дочь тебе вернуть.

- Батюшка, прости меня,
Не было ещё и дня,
Чтобы я не вспоминала
О сестре своей немало.
Сколько счастья даст нам встреча!

- Как бальзам мне ваши речи,
Исцеляют, дарят милость.
Коль приехать не случилось
Дочке, внуку в отчий край,
Ты к ним в гости поезжай.
Пусть Эол** кудрявый вам
Путь укажет по волнам.

По владеньям Посейдона
Вдаль летит от Фалерона
Филомела, предвкушая
Радость встречи, и не зная,
Что мечтает царь Терей
Не о Прокне, а о ней.

Вот и берег долгожданный,
И всё ближе час желанный.
Прокна весть услышав, ждёт,
Нетерпеньем сердце жжёт.
Входит муж. А где сестра?
Тут ужасные слова,
Как мечом, пронзают тело,
Прокна разом обомлела:
- Филомела умерла,
Хворь внезапная пришла.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Эрот* – бог любви.
Эол** – бог ветра.

Богиня Ата

V

Ложь ложится, как заплата,
На грехи, а виновата
В этом зле богиня Ата*.
Ведь жила она когда-то
На Олимпе средь богов,
Но порок её таков,
Что богам терпеть невмочь,
И прогнали Ату прочь.
Ей нельзя ничем помочь,
Хоть была и Зевса дочь.
С той поры среди людей
Бродит по планете всей
И латает людям души,
И нашептывает в уши:
- Ну, соври, авось, сойдёт.
Не до каждого дойдёт,
Что не стоит ни гроша
Из заплаток вся душа.
Шаг чеканя, как солдаты,
По земле идут за Атой
Грозной армией лжецы,
Думая, что молодцы,
Не боясь за ложь расплаты.
И обман уже набатом
Прокатился по Земле.
И довольная вполне
Здесь живёт богиня Ата,
Всем врунам безмерно рада.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

*Ата - богиня заблуждения, помрачения ума, обмана, глупости.

VI

Обманул жену Терей.
В жалкой хижине ничьей,
В чаще сумрачной, лесной,
Где волков лишь слышен вой,
Бьётся в горе Филомела.
И истерзано всё тело,
Чтобы не был слышен крик,
Царь ей вырезал язык.

- На устах моих печать,
Не могу теперь взывать
Я к защитникам богам.
Но, клянусь, что я воздам
По заслугам подлецу.
И бежали по лицу
Слёзы горькие о чести
И свободе, взятым вместе
Недоноском, палачом.
А ему всё нипочём.
Наслаждаться плотской страстью,
Упиваться тайной властью
Ходит в хижину Терей.
Но, смирясь с бедой своей
Филомела только с виду,
На него таит обиду.
Хитрый план в душе лелея,
Просит знаками Терея
Принести для рукоделья,
Как спасенье от безделья,
Шерсти, иглы и станок.
Мастерство пошло ей впрок,
Дар божественной Афины
Дал надежду, дал и силы
Отомстить царю Терею.
Не одну пришлось неделю
Ткать и прясть, и вышивать.
Чудо, глаз не оторвать,
Получилось покрывало!
Филомела вышивала
Всё, что с ней произошло.
В ярких красках расцвело:
Берег – гавань Фалерона;
Даль и царство Посейдона;
И разлуки час печальный;
Вёсел взмах и взгляд прощальный.
Вновь причал – фракийский, дикий;
В небо гор впивались пики;
Лес внизу, как мох, лежит;
Тропка нитью вдаль бежит;
Филомелу царь Терей
Тащит за руку по ней.
Дальше вышито страшней:
Держит нож в руке Терей,
Разъярённый, словно бык;
Вот отрезанный язык
На руке его жестокой;
Рад безумный раб порока,
Филомела слёзы льёт,
И в крови безмолвный рот.

Дриада

VII

Леса бархатный наряд
Дышит вздохами дриад*.
И взмывают в небеса
Птиц беспечных голоса.
Чу! Какой-то странный звук –
Лай собачий слышен вдруг,
Слышно блеянье овец.
Дождалась ведь, наконец!
Стадо царский гнал пастух.
И надеждой вспыхнул дух
У пленённой Филомелы:
- Вот чего я так хотела!
И бросает сквозь решётку
Покрывало. Ту находку
Тащит в пасти верный пёс.
- Что за чудо мне принёс? -
Удивлён пастух немало.
- Как прекрасно покрывало!
Отнесу его царице,
Может, и развеселится,
Слёзы высушит с ланит
Моего подарка вид.

И увидев покрывало,
Прокна чуть зарыдала.
Лишь взглянув, всё поняла.
Расспросить едва смогла,
Где подарок он нашёл.
А когда пастух ушёл,
Горе вышло с берегов,
И молила всех богов
Дать ей силы отомстить:
- Хватит мне покорной быть!
В сердце больше нет любви.
Годы лучшие свои
Отдала я палачу,
И теперь за всё плачу
Тем же самым, чтоб Терей
Сдох от подлости своей!

И лисою хитрой вьётся,
О здоровье всё печётся,
Обнимает и ласкает,
Вкусным блюдом угощает
Прокна мужа своего,
Но желает одного
Ежедневно, ежечасно,
Отомстить ему ужасно,
Предвкушая сладко месть
За поруганную честь.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Дриады* – духи деревьев.

Пуссен Вакханалия перед статуей пана 1613-14.

VIII

Вот взорвался пляской дикой
Город, и вакханок крики
«Иакх! Эвоэ!*» - грянут разом.
Песням, танцам и проказам
Нет предела, и вино
Всем для радости дано.
Сбросив тяжесть будних дней,
Шла процессия людей
Хороводом оголтелым,
Веселясь душой и телом.
Дифирамбы** льются к небу,
В них смешалась быль и небыль.
И неистовая свита,
Нацепив рога, копыта,
Скачет в шкурах из козлов.
Дионису*** славослов
Дружно хоры воспевают.
В танце страстном изнывают
Стройные тела менад****.
Будь ты беден иль богат,
Наслаждайся их красою
Молодою, озорною.

Дионис – освободитель,
Серой скуки победитель
Людям праздник подарил,
Над реальностью парил
Небывалым представленьем.
И Театр* его твореньем
Будет славиться всегда,
Не взирая на года.

Трагедия и Комедия

Две сестрицы неразлучны,
Вечно юны, сладкозвучны,
В нём нашли себе приют.
Слёзы по щекам текут
У Трагедии* печальной,
И искрится смех хрустальный
У Комедии* до слёз.
Смех и слёзы в мире грёз
Смертных о счастливой доле.
Пусть вино печаль неволит,
Вместе с ними, Дионис,
Радуйся и веселись!
Виноградною лозою,
Превращённою тобою
В пыл страстей, увитый ты,
И взираешь с высоты
На просторные поля.
Нас кормящая земля –
Это всё твоя обитель,
Плодородья небожитель.
Дионис! Эакх! Эвоэ!
В небесах парим с тобою.
Дало крылья нам вино,
Что тобою рождено.
Пей вино, но меру знай,
Помни, там за мерой – край,
Так богами нам дано –
Свыше меры ничего!
Там за мерой наказанье:
Боль, отчаянье, страданье,
А назад трудна дорога.
Так что бойся, смертный, бога!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

«Иакх! Эвоэ!*»: Иакх - древнее аттическое божество, отождествленное с Дионисом.
«Эвоэ!» - обычный возглас на празднествах Диониса Вакха.
Дифирамбы** – песни в честь Диониса.
Дионис*** - бог вина, веселья.
Менады**** – участницы вакханалии.
Театр***** – сын Диониса.
Трагедия и Комедия****** – дочери Диониса.

К. де Вос. Триумф Бахуса

IX

Просит Прокна у Терея:
- В сердце я мечту лелею
Подарить тебе дитя.
Коль отпустишь ты меня
Дионису честь воздать,
Может, дал бы он, как знать,
Сына нам ещё иль дочь.

- Ты права, и я не прочь
Стать отцом ещё разок,
В этом деле будет прок:
Дионис поможет нам,
Веселись, иди, жена,
Я поеду на охоту,
Отряхну с себя заботы.

Рубенс - Каледонская охота на кабана, 1612

Обманула Прокна мужа:
Праздник этот был ей нужен,
Чтоб из дома улизнуть,
И пробраться как-нибудь
Незаметно в лес густой.
Вот с вакханками толпой
Громко вопли испуская
И одежды разрывая,
Вскоре в лес пришли они.
«Эй, кабан, держи, гони!» -
Громко Прокна закричала
И куда-то побежала.
«Ну, царица, ну, сильна
Нападать на кабана!» -
Промелькнуло в головах
У вакханок, но в кустах
Вдруг оленя увидали
И к нему все побежали,
Чтоб настигнуть и убить,
Свежей кровью окропить
Тело матери-земли,
Чтобы боги помогли
Быть большому урожаю.
И, на части разрывая
Эту жертву, обо всём
Позабыли, в их вином
Затуманенных мозгах
Утонул за Прокну страх.

Прокна по лесу блуждает
И с надеждой умоляет:
- Помогите, боги, мне
Отыскать тропу к сестре.
Вдруг - жильё среди лесов,
Дверь закрыта на засов.
Входит в хижину несмело
И в объятья Филомелы
Попадает в тот же миг.
Радость. Горе. Слёзы. Крик.
Вой гортанный и бездонный.
Счастье встречи ночью чёрной
Затмевает белый свет.
И конца рыданьям нет,
И безмерное, как море,
Заволакивает горе
Чувство меры – вот беда.
Слёзы кончились, когда
Стали чёрными сердца
Чёрной местью до конца.

Вильям Бугеро Эринии, терзающие Ореста

Месть слепа: коварной Ночью
Рождена была и очи
Свет увидеть не могли.
А в потёмках разбери
Да попробуй различить
Кого бить, кого любить.
И она не разбирала,
Била всех, кого попало,
Вместе с жертвой умирала:
Зло само себя казнит.
У кого-то заболит
По злобе душа святая,
Месть из мрака воскресает,
Губит душу – умирает,
И чем больше душ поймает,
Тем темнее на Земле.
Месть, рождённая во мгле,
На свету обречена,
Ведь не сможет жить она,
Если выгорит весь свет:
В тьме кромешной жизни нет.

Месть заметила давно
Двух сестёр – всё решено.
Сестрам был на горе дан
Хитрый и коварный план.
Обе яростью горели,
Но представив план на деле,
Оробела Филомела,
Но перечить не посмела:
Избавленье, радость встречи
Не даёт порой перечить.
Нечем было возразить,
Будь, что будет, так и быть.

Tommaso Piroli. Мегера

X

Во дворец спешат скорей,
Чтоб не видел Терей
Пленницы своей немой,
Как воротится домой.
Прокна тайно провела
Филомелу. Вот дела!
Со всех ног бежит навстречу
Милый, славный человечек.
Прокну жадно обнимает:
«Мама! Мама!» - восклицает -
«Как тебя я долго ждал!».
В губы, щёки целовал
И ласкался, как котёнок.
Голос мальчика был звонок,
Полон искренней любви.
- Хватит, Итис, ты взгляни,
Это тётушка родная.
Что молчит? Она немая.
Плачет? С радости, видать.
А дрожит: тебя обнять
Потому что очень хочет,
Пожалей её, сыночек.
Филомела, вдруг упала
На колени, закричала,
Словно зверь, стрелой сражённый.
Итис вздрогнул и смущённый
К маме птенчиком прижался.
Ещё больше испугался
Тёти, ставшей обнимать
Так, что враз не оторвать.
Оттолкнув сестру от сына,
Прокна строго просила
Успокоится её:
- Отпусти дитя моё!
Хватит мямлить, слёзы лить.
Всё уже смогла забыть? -
И пощёчину влепила!
Филомела вдруг остыла,
Только страх, смертельный страх
Зверем корчился в глазах.
- Нам пора готовить ужин.
Итис! Ты нам будешь нужен.
Мы устроим папе пир
Небывалый на весь мир.

Вот с охоты царь Терей
Возвратился. Стук дверей,
Шаг тяжёлый и усталый,
Раздраженье нарастает.
Властно требует жену.
Прокна бросилась к нему:
- Милый, я тебе с большой
Приготовила душой
Очень вкусное жаркое,
Ты не пробовал такое!
Царь Терей спешит за стол,
Был он голоден и зол,
А когда отведал блюдо,
Восхитился: «Просто чудо!».
С аппетитом да с каким
Наслаждался он жарким,
Да при том жену хвалил.
Съел до крошки и запил
Ужин чашею вина.
Подобрев сказал: «Жена,
Итис где, сыночек мой?».
- Да с тобой, Терей, с тобой!
- Брось шутить! Где Итис? Где?!
- Навсегда теперь в тебе!
- То ли я сошёл с ума,
То ли ты сошла сама?
В голове всё помутилось.
Прокна как-то изменилась:
Взгляд Мегеры*, голос – лёд.
У Терея сердце жжёт
И стучит: «Беда… беда…».
- Итис где?! Веди сюда!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мегера* - олицетворение зависти и гнева. Изображали её в виде ужасной женщины со змеями вместо волос, с оскаленными зубами и бичом в руках.

Картина - Питер Пауль Рубенс «Прокна показывает Терею голову сына», 1636-37 г. г.

XI

Тут заходит Филомела.
У Терея побледнело
Разъярённое лицо.
Перед любящим отцом
Злого гения картина –
Голова бедняги сына
В окровавленных руках
Филомелы. Адский страх
Приковал его цепями,
И не выразить словами
Горя горького ничуть.
- Это месть! Да проклят будь,
Трижды проклят, царь Терей!
За позор сестры моей!
За меня! - кричала Прокна.
- Дал жестокий ты урок нам,
Вот злодейства результат!
Сам во всём и виноват!
Ты грехов своих могила,
Похоть род твой погубила!
Сыну памятник – ты сам,
Вечный стыд тебе и срам!

Царь застыл седой скалой,
Заслонив глаза рукой.
- Итис, Итис, мой родной,
Я с тобой, сынок, с тобой…
Это просто страшный сон:
Так не может быть и он
Прекратится, как проснусь,
Я из сна к тебе вернусь,
Чтобы рядом быть всегда.
Ни за что и никогда
Не расстанемся, сынок.
Ты не мог уйти, не мог
В царство мрачное Аида*.
Неужели Немесида**
Так жестока? О, Морфей***,
Отпусти меня скорей
Или я с ума сойду!» –
Царь-отец стонал в бреду.

В забытьё Терей впадает.
Филомела вдруг кидает
Сына голову в царя.
Он очнулся и, ревя,
Опрокинул стол тяжёлый.
Меч сверкает обнажённый.
Сестрам смертью он грозит.
Местью чёрной день залит.
Бросились они бежать,
Но Терею их догнать
Никогда не суждено:
На Олимпе решено
Всех жестоко наказать –
И отца, и горе-мать,
И пособницу немую.
Видно, вызвали большую
Силу гнева у богов,
А у них закон таков –
Свыше меры ничего:
Грешным смертным не дано
Суд по совести вершить,
И богами им не быть,
И всё это потому,
Что себе лишь самому
Оправдание всегда
Смертный ищет, а когда
Надо ближнего простить,
То старается судить
Беспощадно и жестоко –
Было так во всяких сроках.
Может, просто позабыт,
Тайною веков покрыт
На земле Век Золотой.
Очень страшною ценой
Ищем мы его порой.
Этот призрак неземной
Постоянно исчезает,
И за это проклинает
Смертный меньше всех себя,
Прочих ближних не любя.

«Филомела и Прокна». Художник Гранвиль.

И потомкам в назиданье
Получили наказанье –
Царь, царица, Филомела.
Побежала и взлетела,
Превратившись с соловья,
Прокна, боль свою тая.
И раскаянья полна,
По сей день грустит она,
И тревожит наши души.
Соловья страданья слушай
Растворись в его тоске,
И не дай своей руке
Преступленье совершить:
Боги могут не простить.

«Филомела и Прокна».
Художник Гюстав Доре.

Превратилась Филомела
В ласточку, но не сумела
Смыть кровавое пятно
На груди. И пусть оно
Служит, как напоминанье –
Из покорного молчанья
До греха недалеко.
Не летает высоко
Ласточка и не поёт,
Так до сей поры живёт.
Царь Терей успел схватить
Филомелу, чтоб убить,
Только в тот же самый миг,
Раздаётся странный крик,
И в руках Терея – птица,
А не красная девица.
Охватил царя испуг,
Птица вырвалась из рук,
И осталось у злодея,
Знаком гибельным чернея,
Из хвоста перо простое,
Птицы хвост с тех пор раздвоен -
Нет пера посередине,
Так и водится поныне.

«Филомела и Прокна».
Художник Е. Ламберт.
Париж. 1914 г.

Филомела птицей реет,
Боги взялись за Терея -
Перед всем честным народом
Странной птицей стал – удодом.
И его фракийский шлем
Пышным гребнем насовсем
К голове дурной прирос,
Вытянулся длинный нос –
Острым клювом стал, как меч.
Человеческая речь
В птичьем крике нам слышна,
Всё зовёт с тех пор она:
«Итис, Итис!» - но в ответ
Тишина. Покоя нет
И не будет этой птице,
Изнывает и томится,
Жаждет сына отыскать,
А проклятия печать
Заставляет горе-птицу
В самых тёмных хорониться
Дебрях царствия дриад.
И раскаяться бы рад
Царь Терей, но не велят
Боги этого. Вершат
Суд над смертными суровый,
Чтоб не повторилась снова
Мерзость, подлость никогда.
Но не трогает беда
Их чужая, а пока
Затуманены века
Кровью, желчью на Земле.
Но на праведной стезе
Есть герои - с ними честь,
Раз Земля покуда есть.

"Крылатый" шлем фракийского типа 4 в. до н.э. Удод
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Аид* – царство мёртвых.
Немесида** - крылатая богиня возмездия, карающая за нарушение общественных и моральных норм.
Морфей*** – бог сна.

Фото - http://boginya.com/311-greciya-rodina-antichnosti-i-sporta.html

XII

У царя - у Пандиона
В царстве чинно всё, законно.
Жить бы славно, поживать,
Но устал в тоске страдать
По любимым дочерям.
Он с надеждою к волнам
Долго на море взывал,
Час, желанный сердцу, ждал.
Как вдруг в гавань Фалерона
Синекудрым Посейдоном
Возвратится Филомела…
Всё слабела и слабела
Воля к жизни у царя,
В даль туманную смотря,
Так и умер Пандион.
Умер в тяжких муках он,
Умер, сам себя коря,
Что за варвара-царя
Выдал замуж дочь родную
Далеко, в страну чужую
Ради выгоды и власти.
Кончились земные страсти,
Он несчастным умирал,
И, казалось, что Тантал*
Не испытывает муки
Больше, чем в тоске-разлуке
Вынести царю пришлось.
В продуваемом насквозь
Береге морском могила
Пандиона поглотила.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Тантал* - любимец богов и сын Зевса, наказанный жаждой и голодом в Аиде.

Венчание поэта в Древней Греции. 1886 Айвазовский Иван Константинович

XIII

Жизнь безобразна и прекрасна,
Прожить бы только не напрасно –
Добру восторженно служить
И каждым мигом дорожить.
Добру и злу служить опасно,
Но только верю, вижу ясно,
Добро без зла прожить сумеет,
Зло без добра лишь озвереет,
Себя сжирая, как Химера*.
А честь и совесть – это мера,
И свыше меры ничего.
Где справедливость, там добро,
Где нет добра, там жизни нет.
За жизнь сражается поэт,
В одном имея три лица:
Сегодня – славит мудреца,
И восхищается героем,
Потом становится изгоем,
Когда погонит подлеца,
И только истинный Поэт
Бессмертья дарит ясный свет,
Как примиритель беспристрастный.
Тяжёлый путь, но ненапрасный.

1996 - 08.12.1997 г. г.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Химера* - в пер. - «коза», чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы, хвостом в виде змеи; порождение Тифона и Ехидны. Необоснованная, несбыточная идея.