«Москва - аквариум, в ней мутная река,
как мозг блаженного с извилиной неловкой,
но каждый тужится: охватит ли рука
великий член Ивана с золотой головкой,
а в сказке ловит рыбка старика.»
Смотрю в аквариум, и в думах о Москве
Тужу по женщине, недужится от кваса.
Гупёшки - парами, я парюсь… а мозг ел
Неистощимые парнасские запасы.
Похлеще Пушкина столицу я воспел.
Собор Василия Блаженного макал
Головку в реку, головой ворон гоняя.
Великий член гонял Ивана-дурака,
А старика гоняла рыбка золотая.
И фигой тужится Москве моя рука.
Учил дурёху в высшей школе Тохтамыш,
А Тохтамышу в высшей школе Тамерлана
Апофеозом был большой восточный шиш,
Десятичленом встав у Грозного Ивана.
Его величием все страны удивишь.
Ох, как хотел тебя француз Наполеон,
А ты ему по-бородински прямо в морду.
И быть под немцем нашей крале не резон,
Вот и пойми её - рассейскую породу.
Пошто хоть мир Москвой-колдовкой опьянён?
И если глянуть - написал ни то, ни сё,
Москва осталась у Европы на задворках,
Но по-китайски вдруг как брякну: «Харасё!»,
И по-турецки - тёлку к морю на закорках.
… Вот и Христа носил ослицею осёл.
